Как уничтожали «хулиганство» в советской деревне (часть 1)
До Октябрьской революции в Россиийской глубинке относительно неплохо с поддержанием общественного порядка справлялся полицейский институт, базировавшийся на ключевых чиновниках — урядниках (нижний чин в полицейском управлении). Он, как правило, был из своих сельчан, жил там же, всех знал, как облупленных, к каждому имел свой подход. С хулиганством, как явлением народной стихии особо не боролись, поскольку понимали — хулиганства нет в деревне, есть угар мужицкий.
А хулиганство — это нечто другое — когда некто со стороны незнакомый начинает портить всем настроение. Желающих заглядывать в дурном настроении в чужую деревню не находилось, а со своими «буйными» разбирались сами. В редком случае, если порезали кого (насмерть или с увечиями), тогда урядник, понятно, вязал преступника, заводил протокол, вез в волость. И такой порядок был до прихода к власти большевиков.
Большевикам, понятно, не по чину было бороться с преступниками точечно, они стремились сразу уничтожать негатив, как явление. Помните, наверно, «товарищеские суды», которые в доведенной до абсурда утопичной форме были представлены Николаем Носовым в повести о жителях Солнечного города (как порицали «козликов» дамы, одетые в коктейльные платья). Так же, как коротышки, действовали и большевики-агитаторы, обычно назначаемые из городских пролетариев в деревни. Понятно, что в городах хулиганство случалось, но там условия взаимодействия социума иные. Деревня — не город, и не завод. Если крестьянина обидели чем-то, он развернулся и на хутор уехал.
Но пытались искоренять «хулиганство» в деревнях именно методами воздействия городскими по социальной форме. В частности, писали в газетах о хулиганах. В каждом номере любой местной газеты можно было найти десятки телеграмм со всех концов Союза о тех или иных проявлениях хулиганства. Редакции заваливаются массами писем крестьян и рабочих. «Спасите от хулиганов, житья нет» — таков крик этих писем. Однако в заметках о хулиганах чаще описывались случаи разгула рабочих слободских или бесчинства ночные на улицах городов. В деревнях и при большевиках никаких хулиганов не было — были определенные отношения между сельчанами, которые иногда выяснялись в подпитии на кулаках, вот и все.
И именно по этой причине с приходом советской власти в деревню, она в борьбе с хулиганами оказалась беззащитна, и вследствие недостатка милиции (на целую волость 2 — 3 милиционера), и вследствие того, что сами милиционеры были из пришлых городских, они не понимали специфики отношений между жителями деревни. И естественно, что поддержки никакой со стороны крестьянства ни милиция, ни сельсовет обычно не встречали. Нередко сельчане, наоборот высказывали одобрение — «пусть погуляют парни». При таких условиях круговой поруки нередко чувствовали полную свободу и безнаказанность и противники Советской власти. А это уже был вопрос политический, но недоказуемый — вот проблема.
Чтобы как-то скрыть сам факт наличия протестных антисоветских погромных акций со стороны недовольного «раскулачиванием» крестьянства, советские СМИ и приписывали «буйным» крестьянам мотивом «хулиганские побуждения». Но жители деревень то знали, в чем дело, и они в большинстве своем стояли на стороне своих бунтарей (хотя и молча чаще) и отказывались выдавать их, подписывать протоколы и так далее. Разумеется, понимали это и сами большевистские активисты — они понимали, что имеют дело с противниками режима, и что их не выдают по политическим соображениям, а не из страха перед местью. И все же советской деревне пытались навязывать методы «борьбы с хулиганством», и именно в той форме, как это язвительно описал позже Николай Носов.
Читайте окончание.