То, что ты должен сделать

А я думаю, что у каждого найдётся сейчас минутка, чтобы узнать, что мне снилось этой ночью и в какой последовательности, ведь все любят слушать чужие сны, ну да так уж и быть, расскажу.

Снилось мне, будто я или кто-то, похожий на меня, стоит у края пустыни, а в путь-дорогу меня или кого-то, сильно на меня смахивающего, провожает какой-то господин, несколько напоминающий Мухаммеда. Нельзя в точности утверждать, что это именно Мухаммед: скорее всего, кто-то с карикатуры — в свете текущих событий. Провожающий даёт в руку отправляющемуся коробочку и говорит: тут то, что ты должен сделать, когда уже совсем сил не останется. Не помню в точности фразу, но ничего особенного по смыслу, без громких слов и особенной там лапидарности.

Беру (берёт) коробочку в сумку и трогаюсь (трогается) в путь.

Ну и там какой-то –цатый день пути.

Есть нечего.

Вода йок.

Верблюды… Не было верблюдов.

Итс коробка тайм, в общем.

Из последних сил вскрываю её, там не то чтобы совсем пусто, но пустовато: лишь зёрнышко болтается, похоже, что  мака. Хоть ешь его, хоть жуй, хоть по коробке катай. Ещё и упало и потерялось в песке.

Дальше, собственно, описывать нечего, потому что я (он) по-видимому или с ума сошёл от такой-то наглости или всё-таки умер. Скорее умер, потому что раз-два — и я (он) сверху смотрю (смотрит) откуда-то на место, где завершился великий поход через пустыню. А что он закончился, сомнений нет: там из песка красноречиво торчит кость размером с плавник кита, и тоже понятно, что послужило этому эпизоду основой (фильм Левиафан).

А вокруг белого огрызка — маки, маки; сколько глазу хватает, всё благородно багровые цветущие маки ветерком колышет. В другой обстановке непременно сделал бы снимок на память.

И господин, несколько напоминающий Мухаммеда, сидит на соседнем облаке и подмигивает мне.

— Так, — говорит он, — Маладца. Так и должно было случиться.

— Где, — говорю, — гурии?

А он облако, очень уж на барашковую шкурку из ИКЕА похожее, гладит и вниз ласково смотрит.