Грозный и печник

Этот был рослый, в длинном кожаном пальто. Войдя, он снял огромную меховую шапку и, пригладив причёску ладонью, проговорил негромко:
— Криэйтер. Мне назначено на семнадцать.

В Приёмной он ловко, без суеты расставил, развешал и разложил многочисленные листы с черновыми рисунками. Многие из них казались будто бы знакомыми. Яркий лубок изображал крепкого бородатого мужчину старинного вида со спортивным копьём в руке. На мужчину с обожанием смотрел розовощёкий подросток, явно сын, берущий уроки метания у своего отца. Другой холст изображал эту же парочку за чтением увлекательной книги: отец, оглаживая свою роскошную бороду, сидел в уютном кресле, сын приподнялся с кровати. Оба заливались хохотом в залитой солнцем комнате, кувшин с холодным молоком в руках ключницы тоже дрожал.

Образ симпатяги-бородача кочевал из сюжета к сюжету. Вот он встречался с крестьянами и внимательно их слушал (графика). Вот подавал посох семерым слепым (Рольф, Эспен и т. д. — каждый из слепых был зачем-то подписан. Холст, масло). Играл на клавесине (сангина). Был сюжет с оленями и санями, явно срисованный с бутылки Кока-колы.

Демиург молчал целую минуту, прежде чем задал первый свой вопрос. Вернее, задать он так и не успел: посетитель обвёл рукой импровизированную выставку и приятным баритоном сообщил:

— Историю Грозного-психопата и тирана написали дворянчики-историки XIX века по заказу тогдашних государей. Пора вернуть самодержцу истинное лицо посредством культуры и распространения правды.

— Так, — хмыкнул демиург, рассматривая статуэтку, на которой обнимались два бородача, — так… Позвольте угадаю. Этот — Иван Васильевич, а это…

— Печник, — с гордостью продолжил посетитель. — Грозный и печник. Бронза. 24 метра в островершии тафьи. Достоверный исторический сюжет. Предлагается для установки в городе О. Будет способствовать умягчению нравов и возвращению исторической справедливости. Есть такой же с конями. Всё согласно конского этикета.