Два твёрдых воспоминания

Первое: Женька Кузнецов сажает меня на рамку взрослого велосипеда и везёт долго, и восторг мой не знает границ, потому что ранее никто так не делал. После моя восторженная нога попадает в колесо, и велосипед останавливается, и весь этот прекрасный день тоже останавливается. Когда нога вываливается из перекрестия спиц, с ней всё хорошо, она только искрит и от неё пар, а сандалику конец. Хромая, я отхожу и сажусь на свежие листья, которые сгребли на школьной площадке ученики школы. Никаких сомнений: замок сандалии не работает. Больно.

Я не знаю, что сказать отцу: сандалик, как ты мог. Он директор, он может наказать Женьку, но тогда тот больше никогда не посадит меня на рамку велосипеда, а сам я пока не могу на велосипедах. Сам дурак. Нога ноет.

С крылечка учительского дома на меня смотрит девочка, которая ещё не вполне умеет говорить, и это второе твёрдое воспоминание. У неё взгляд девочки, на которой я когда-нибудь женюсь. Она ждёт, что я выберу. Время останавливается, Женька на всякий случай вскакивает на железного коня и уезжает, мы с ним встретимся в следующей серии. Я смотрю на ту, что сидит на порожках, и проживаю всю нашу простую и счастливую жизнь за миг. Она моргает: ладно, вроде норм. Она не очень хорошо ещё говорит. Ради неё я тысячу подвигов готов совершать каждую минуту, одного подвига не могу совершить: каждую минуту рассказывать, как я её люблю.

Потом я ковыляю домой.

Прошло много лет. Не спрашивайте. Недавно из-за всей этой самоизоляции я настраивал ей Скайп. И узнал год её рождения.

Она родилась пятью годами позже моего первого твёрдого воспоминания.