Это огромное счастье
Это огромное счастье — видеть, как первый космический корабль отправляется на Марс с Земли. Даже на большом расстоянии чувствуется, как дрожит земля, как жидкость в стаканах покрывается мелкой рябью. Стакан с оставленным кем-то глотком виски ползёт сначала в одну сторону — навстречу стакану с водой, а потом в другую, и они так и не встречаются. Громкий рёв следует за конусом огня на почтительном расстоянии.
Корабль становится едва заметным, и мы хватаем бинокли, чтобы посмотреть на корабль в последний, кажется, раз. На втором витке бинокли становятся бесполезными, на помощь приходят профессиональные камеры, показывающие корабль так, будто он совсем рядом. Китайский корабль — конечно китайский, кому ещё под силу такая сложная миссия — величаво завершает крайний облёт Земли, едва помахивая горизонтальным хвостом в точности похожим на хвост кита-белухи. Гигантское завершение корабля к Марсу величественно машет, набирая скорость — учёные доказали, что каждый такой взмах приближает Марс.
И спустя мгновение я оказываюсь внутри корабля, отправляющегося к Красной планете. В точности так и было запланировано. Здесь длинные ряды металлических постмодернистских кресел с перекрещенными на них ремнях безопасности. Возле каждого кресла круглый иллюминатор. Как и в большинстве самолётов, не каждое кресло имеет индивидуальное окошко. Впрочем, разглядывать в него особенно нечего пока.
Большая часть путешественников привычна к спартанским условиям: это строители. Они так и сидят сразу в касках и спецовках: такое снаряжение позволяет переместить больше полезного груза.
Я закрываю глаза. Я открываю глаза. Просыпаюсь из-за изменения положения тела. Мы прибываем на Марс.
Раскалённые вихри стихают, в иллюминаторе уже можно рассмотреть сквозь роящийся тёмно-красный песок смутные тени. Корабль создан таким образом, чтобы войти в разреженную атмосферу параллельно поверхности Марса, а затем посадить его как самолёт.
Скорость снижается, пыль понемногу рассеивается, в сильно не контрастном пейзаже проявляются кое-какие понятные человеческому глазу вещи. Вот мелькает изъеденный веками камень причудливой формы. Проносится что-то похожее на застывший фонтан. Остатки кирпичной кладки. Пробегают ещё одни остатки чуть более сохранившихся стен. Вырастает из пыли и в пыль же возвращается подобие дорожного знака, который в равной степени может быть и рекламным щитом. Кажется, это самая настоящая жизнь — кто-то же всё это разместил вдоль этой ужасно широкой дороги, которой мы направляемся к центру города?
Спустя несколько километров окраин, спустя несколько степенных марсианских стариков вполне человеческого вида, через мгновение после того, как командир китайского корабля на китайском языке произносит что-то уже совсем китайское, строители снимают с голов каски и начинают метать их вверх. Я с опаской смотрю в окно: жители города опасливо жмутся к стенам, округлившимися глазами всматриваясь в величественную махину, медленно катящуюся по городу.
Лишь бы никого не задеть, думаю я про себя. Каково-то сейчас марсианам? Что они думают по поводу всего этого? Какие они? Чем встретят? Каково их оружие? Я трогаю прохладный иллюминатор. Как там китовый хвост?
Молодая женщина в одежде, ужасно похожей на пижамку, сидит за невысокой стеной и чистит песком что-то сковородкообразное. Чистка не доставляет ей удовольствия. Она сердится и в сердцах ставит свою работу, подняв фонтанчик песка. Это забавляет её, и она прыскает.
Кажется, китайцы знали, что делали, затевая экспедицию: выглядит женщина совсем по-земному. Более того: с явным уклоном в традиционную восточную красоту. Впрочем, разрез глаз на таком расстоянии не очень хорошо виден.
Длина нашего корабля и вправду очень большая, раз она устала смотреть на его прохождение перед ее пунктом наблюдения. Удивление давно закончилось, настороженность иссякла, интерес пропал, работа никуда не делась. Всё же она поднимает глаза и улыбку и встречается со мной взглядом. Улыбку замещает обычная приязнь. Не запустила сковородкой — уже неплохо, думаю я и примериваю разные улыбки в ответ.
Правая рука женщины медленно поднимается, разжимается. Она показывает мне ладонь, и я тоже заставляю себя разжать руку и, широко растопырив пальцы, прижимаю их к стеклу иллюминатора.
Движение прекращается. Откуда-то ползут клубы пара. Приехали, говорит командир корабля. Это Марс. Где были наши глаза раньше? Мы будто спали. Здесь есть жизнь. Это огромное счастье.