Тилапия

Иногда происходят странные вещи: ты делаешь одно, подразумеваешь другое, выходит третье; ты тогда берёшься понять, почему так вышло, и натыкаешься на что-нибудь вообще четвертое. Так вышло с рыбой тилапией, которую мы купили неделю назад и у которой, если присмотреться, можно увидеть сразу за жабрами два тёмных пятна — следы пальцев апостола Петра.

Мы покупали рыбу, потому что в записочке было указано, что надо купить рыбу, но не было указано, какую. Выбрать рыбу в рыбном отделе большого магазина — то ещё удовольствие. При этом Никита ещё умудрился подлить масла в огонь, заявив, что всё равно её никто не ест и никто не готовит. Мы едим и мы готовим, твёрдо ответил я и выбрал рыбу с непонятным названием тилапия. Имя рыбы мне понравилось своим звучанием, усиленным словом «филе». К тому же на упаковке был до невозможности простой рецепт.

Рецепт был прост, но требовал моцареллы и базилика, за которыми нужно было идти в магазин. Поход в магазин за компонентами превращал простейший рецепт приготовления рыбы тилипии в нечто уже более сложное. Консультации с поварами прояснили ситуацию: оказалось, что эти продукты могут быть заменены аналогами: имеющийся сыр ламбер вместо далёкой моцареллы и смесь специй вместо базилика, тем более, что его запах очень специфичен и не всем по душе. Приготовленная за 15 минут рыба перевернула представление о кулинарии: вышло быстро и прекрасно.

Если вдуматься, мы только и делаем, что меняем одно на другое в привычных рецептах. Иногда потому, что лень сделать несколько шагов. Иногда потому, что экспериментируем. Иногда по незнанию. Иногда получается что-то совсем новое, мы смотрим на него и думаем: ну надо же. Какая прелесть. Это было чудесно. И всё вот такое.

Мы не знаем, что лучше: готовить по чужим рецептам или же придумывать свой собственный ужин. Экспериментируя с запахами, мы полностью полагаемся лишь на себя, игнорируя опыт ведущих кулинаров, знающих толк в тилапиях, рыбах, названных так (тиляпия — далёкая рыба) самим Аристотелем. Мы меняем один запах на другой и не догадываемся, до какой степени эта замена меняет задумку повара, особенно если раньше этого блюда не готовили.

Остаётся надежда, что повар нам даёт что-то понять, и другая — что мы это когда-нибудь поймём.